Ваенга, высоко растопырив брови, смотрела на Игоря в упор. В ее глазах пузырилась укоризна и зачатки настоящей бабской истерики. 

Корнелюк же начинал потихоньку вжиматься в самого себя. Все в комнате замерли.

- Что это такое!? – грозно начала она, делая поступательные движения в его сторону.
- Я…я…п-п-просто. Ну мне п-показалось, что это как бы… А почему бы собственно и не п-попробовать?...
- Дай сюда! - она ринулась к нему как распространитель флаеров. Тот ретировался в сторону и непроизвольно звонко пукнул. 
Игорь прятал правую руку за спиной, в ней он тесно сжимал лист А3, словно это было для него всем. 
Из темного угла вышагнул Осин и встрял между ретивой парой. 
- Ребят, ну давайте не будем срывать голоса, нам еще работать целый круиз. – с очень московским акцентом сказал Женя. - Ну хочет он туда пойти, ну любит он этот рок! Что ты теперь сделаешь? Бить его за это что ли? 

Иллюминатор показывал небо, море, буй и баклана на нем. А потом он показывал просто небо и море, потому что баклан остался с буем. А на палубе лежал измятый Корнелюком плакат гласящий, что семнадцатого июля сего года, в киевском клубе «Бочка» в 8 часов вечера, состоится концерт одесской бессараб-рок банды Blooming Plum.