Проворно обойдя все клише постсоветской эстрады, Агутин вошел в здешнюю поп-музыку как первый и, пожалуй, единственный удачный пример симбиоза двух могучих стихий: латиноамериканских ритмов и русского языка. В его творчестве бодрая румба отважно скрещена с текстами о далеком и заветном — без деланного пафоса и доморощенных ужимок, и, вероятно, поэтому «Хоп Хэй Ла Ла Лэй», «Босоногий мальчик» и «Остров» — до сих пор лучшее, что было в местной эстраде с самого начала 90-х.